 | Успех |
КСЕНИЯ ЛАРИНА: 9 часов 7 минут. Добрый вечер еще раз. У микрофона Ксения Ларина. Мы переходим к мирной жизни от армейских проблем к искусству. Будем говорить о высоком. Хотя, я думаю, что наш сегодняшний разговор коснется проблем серьезных, поскольку у нас серьезные художники в гостях. Режиссер Андрей Эшпай и актриса Евгения Симонова здесь в студии, добрый вечер, уважаемые гости.
ЕВГЕНИЯ СИМОНОВА: Добрый вечер.
АНДРЕЙ ЭШПАЙ: Добрый вечер.
К. ЛАРИНА: Добрый вечер. Нашим слушателям напомню все наши средства связи. SMSки можно отправлять по телефону +7 985 970-45-45. Телефоны прямого эфира включим во второй части нашей встречи обязательно. 783-90-25, 783-90-26. И есть вопросы, которые пришли по интернету. Там, кстати, смешные. Вот я просто прочту три на выбор вопроса. Андрей пишет: "Андрей Андреевич, почему такая странная судьба у прекрасного фильма "Шут"? его нигде не показывают и нигде нельзя найти?" Это один вопрос. Второй вопрос: "Уважаемые Евгения Павловна и Андрей Андреевич, как Вы оцениваете бурную задействованность в кино в последнее время актера Евгения Цыганова? Не видите ли Вы в этом опасность для молодого артиста?" И еще один вопрос: "Евгения, почему вся Ваша братия, в том числе и Вы при любом поводе всегда стараетесь очернить прошлое нашей страны? Неужели Вам нравится сегодняшний бардак?" Вот такие вот разные темы затрагивают наши слушатели. Я сохраняю орфографию и пунктуацию, как пишется в газетах. Скажу, что повод для нашей встречи – выход в прокат фильма "Многоточие". Режиссер фильма Андрей Эшпай и в главной роли Евгения Симонова. В главной женской роли, скажем так. В основу этого фильма легла проза Виктора Некрасова. "Кира Георгиевна"? Так называется главный рассказ, главная повесть?
Е. СИМОНОВА: Да.
К. ЛАРИНА: Ну, давайте вот попробуем с конца начать. Вот этот вопрос, мне кажется, он важный. Хотя он задавался, по-моему, тем же человеком после выхода фильма "Дети Арбата"? Женя?
Е. СИМОНОВА: Ко мне, да? Ну, никто очернить ничего не хочет естественно. А просто возвращается естественно и режиссер, и актеры возвращаются к этой теме, потому что тема вечная. Один из самых таких страшных, трагических периодов жизни нашей, нашей страны. Поэтому естественно, что об этом не говорить не возможно. Но действие нашего фильма происходит в 61-м году, там как бы 37-й год, время ареста первого мужа героини, он идет таким, это идет, как воспоминание…
К. ЛАРИНА: 61-й год – это время его возвращения. Время реабилитации.
Е. СИМОНОВА: Да. Вот. И, в общем-то, там разговор о…, там важен, конечно, этот исторический фон, но там история, она такая очень, вечная тема. Это тема любви, потери, попытки обретения вновь, поэтому, в общем, она и ни в коем случае ничего не пытается, да.
А. ЭШПАЙ: Наоборот, я даже скажу, что…
Е. СИМОНОВА: Тебя обвиняют в другом.
А. ЭШПАЙ: Меня обвиняют, что как это я показываю такую успешную женщину, которая знаменитый скульптор…
К. ЛАРИНА: Придворный скульптор.
А. ЭШПАЙ: Придворный скульптор. Как это можно показывать этот мир таким.
Е. СИМОНОВА: Которая ездит на "Победе", и у которой замечательная квартира красивая.
А. ЭШПАЙ: Муж – знаменитый художник.
К. ЛАРИНА: Я, кстати, когда смотрела фильм, вот сразу видно, что мальчик снимал бывший. Бывший мальчик снимал этот фильм. С такой любовью воссоздана вся эта атрибутика техники автомобильной. И "Победа", и "Волга" и этот самый мотороллер, на котором ездит Евгений Цыганов. Думаю, ну, тут, наверное, с удовольствием работал режиссер. Все настоящее, да.
А. ЭШПАЙ: Только все не заводилось сначала. Потом завелось все-таки. Нет, это как раз я считаю, что вот этот мир был очень интересен. Потому что он был очень противоречив. И люди, которые существовали наверху, потому что и художник, и скульптор, его жена, они знаменитые люди, известные люди. И они очень жили такой закрытой жизнью. Если власти их не касались, они жили очень закрыто. И в общем-то, одной своей какой-то частью очень глубоко. Они хорошо знали живопись, они хорошо знали профессию. И они в чем-то были свободны поразительно, а в чем-то так же поразительно несвободны.
К. ЛАРИНА: Но что-то их мучило все время.
А. ЭШПАЙ: Нет, ну, вот это удивительно. Поэтому это время дает возможность так же не только показывать, как это показывал потрясающе Герман в своих фильмах. Это одна сторона, но была и другая сторона. И мне кажется, что это тоже исследование, потому что это дает возможность выйти в некий условный ряд. Некий условный ряд. Что тоже было выдвинуто мне кем-то из критиков, как обвинение, что все ясно. Все ясно. Не надо. Уже все ясно. Давайте, если Вы рассматриваете этот вопрос, рассматривайте его с социальной точки зрения. Это социальная проблема, и не было там никаких других проблем. Это глубочайшая неправда, тогда жили и великие писатели, великие поэты, великие композиторы. Именно в это время. И писали замечательные произведения.
К. ЛАРИНА: Кстати, большой вопрос. Это вообще одна из самых моих любимых тем для размышления, в том числе и публичного с гостями, что великие писатели, поэты, и великие художники, и великие кинорежиссеры, они вот сквозь асфальт прорастали. А как только появилась возможность говорить все, и все, что думаешь, в том числе, и в первую очередь, вдруг оказалось, что сказать нечего. И не знаю по поводу там бардака, который написал наш слушатель, может быть, не так бы я определила сегодня время, но то, что сегодня вот культурное безвременье, мне кажется, что об этом стоит вообще поразмышлять. Почему? Почему, вроде все можно. Я не понимаю, не знаю, как эта картина Ваша идет в прокате, и потому что я не понимаю, каким образом она вообще вписывается в контекст сегодняшнего дня. Потому что сегодня высшие точки рейтингов занимают совсем другие произведения. Как в литературе, так и в кино, так и в театре, кстати. Думаю, что тут Женя тоже не даст соврать. Вот с чем это связано? кто определяет интерес? Кто определяет востребованность? Кто определяет, что нужно, а что не нужно?
А. ЭШПАЙ: Ну, я должен сказать, что, безусловно, что касается кинематографа, да, и литературы, ну, всегда существовало жанровое разделение всех видов искусства, всех. Я говорю, во всяком случае, о второй половине 20 века. И, ну, и раньше тоже. Просто это активно стало разделяться во второй половине 20 века. Но это и в советское время тоже было. Просто сейчас совершенно понятно, что мы зависим от каких-то экономических условий. И естественно, что фильмы, сделанные с коммерческим направлением, они сделаны достаточно элементарно для того, чтобы их больше посмотрело молодых людей, от 15 до 25 лет. Потому что это основной зритель…
К. ЛАРИНА: Который ходит в кино.
А. ЭШПАЙ: Ходит в кино, который приносит деньги в кино. Поэтому другое дело, что вот та культура кинематографического сообщества, культура кинематографического восприятия, которая была в советской кинематографии, она ушла, поэтому сейчас она зарождается заново. Когда мы были, я много раз об этом говорил, скажу еще раз. Когда мы были с этим фильмом, премьера была в Локарно в августе прошлого года, основное, что меня, две вещи меня поразили. Первая вещь, это 8 000 человек на площади сидели, смотрели фильм. Какой-то фильм.
К. ЛАРИНА: Т.е. не наши люди.
А. ЭШПАЙ: Они сидели и смотрели фильм так, я не говорю про мобильные телефоны, я не говорю про вообще ничего, это люди пришли смотреть, не очень удачный какой-то фильм был, но они смотрели с уважением к тому, что это было сделано. И это феерически. И второй момент, что наш фильм все-таки о любви немолодых людей. И…
К. ЛАРИНА: Я была бы все-таки осторожна в таких определениях, Андрей Андреевич. (Смех).
Е. СИМОНОВА: Это так, это так.
А. ЭШПАЙ: Ну, скажу, не юных. И мы, вот сейчас будет поворот интересный. Мы получили одна из наград была у молодежного жюри. Там такое молодежное жюри есть. Это очень любопытно. Как-то их это то ли, не знаю, то ли вот эта проблема, то ли чистота пространства совершено для них чужого, она их как-то задела. Вот это две вещи очень странные. И, по всей видимости, в общем, и, наверное, это так и есть. Что, в общем, конечно, аудитория отличается очень сильно. Но, тем не менее, я считаю, что как мы говорим сейчас о коммерческом кино, которого сейчас, которое стало появляться. И фильмы, в общем, регулярно выходят на экраны коммерческие, так же появляются фильмы с попыткой поиска своего какого-то пространства в артхаузе. Т.е. когда две эти области кинематографии будут существовать постоянно и его будет много, и артхаузное кино, и кино коммерческое, тогда возникнет, дальше будет нарастать эта аудитория. Она только начинается. Поэтому я считаю, что "Каскад", которая прокатывает нашу картину, крупнейшая компания по прокату фильмов "Каскад"…
К. ЛАРИНА: Она рискует сильно.
А. ЭШПАЙ: Они заранее мне сказали, что они рискуют. И я рад, что наша картина совсем не молодежная для нашей аудитории, что значит не прокатная. Идет в прокате. Пусть ограниченном, но, тем не менее, она идет по стране. Прошла по стране. И сейчас идет в Москве в достаточном количестве кинотеатров, по-моему, 14. И все-таки кто-то ее увидит. Хотя, конечно, финансирование ее рекламы небольшое, маленькое просто скажу, никакое, развивая дальше свою мысль. Но, тем не менее, это произошло. И мы очень рады, что это так, потому что это какой-то шаг. Потому что этот ограниченный прокат должен продолжаться.
К. ЛАРИНА: Женя, я хочу, чтобы Вы все-таки сказали и об этой работе, в том числе. Мне кажется, что, конечно, повезло Вам, что Вы – жена режиссера.
Е. СИМОНОВА: Да.
К. ЛАРИНА: Не смотря на то, что он считает, что это фильм о любви пожилых людей, я все-таки называю это по-другому. Это фильм о любви взрослой женщины. Можно так выразиться?
А. ЭШПАЙ: Ну, я не сказал "пожилой". Я не говорил "пожилой".
Е. СИМОНОВА: Немолодой. Ну. 50 лет. Мне было 50 лет, и я играла историю, в общем, женщины… Это принципиально, потому что эта женщина, она как бы уже на излете своих возможностей.
К. ЛАРИНА: Она хочет любви все равно. Ведь ее встреча с мужем, понятно, что все равно, точка отсчета – это 37-й год, год его ареста. И то, что вот он отказался от нее, т.е. дал ей свободу. Вот это вот неожиданное возвращение, возрождение этих чувств. Но на самом деле, как мне показалось, я говорю свои зрительские ощущения, с самого начала, не зная как бы сюжета, я понимала, что эта женщина ужасно хочет любви. Ужасно хочет любви.
Е. СИМОНОВА: Ну, это здорово…
К. ЛАРИНА: Это ее просто мучает. Именно это чувство.
Е. СИМОНОВА: Ну, потому что ею не прожита была жизнь, которую она должна была прожить. Это тема того, что когда что-то вторгается в жизнь, это у Шварца в "Обыкновенном чуде" есть, когда влюбленным дается один день, когда все свершается. И так вот бывает судьба дает один шанс, когда встречаются двое, и когда они не проживают эту свою жизнь, то дальше уже есть иллюзия того, что ты живешь, что ты счастлив, что у тебя все хорошо, но в результате оказывается, что это иллюзия.
К. ЛАРИНА: Ну, кстати, там тема, которая перекликается с "Пятью вечерами" Володина.
Е. СИМОНОВА: Да, ну, тема вечная.
К. ЛАРИНА: Я почему сказала, что Вам повезло, что Вы жена этого режиссера, потому что, мне кажется катастрофическая нехватка ролей вот такого уровня для взрослых актрис. То, что можно там позавидовать Вашим коллегам в Америке и в Европе, для них находится материал, где они могут играть не бабушек и не мам, а играть себя, играть себя в предлагаемых обстоятельствах. Играть то, о чем ты хочешь сказать. У нас это непозволительная роскошь.
Е. СИМОНОВА: Да, и я, конечно, хочу сказать, что это был такой настоящий подарок, царский подарок от Андрея, потому что я ведь, если кто-то меня и помнит, то помнит по картинам…
К. ЛАРИНА: Да все Вас помнят.
Е. СИМОНОВА: 30-летней давности. Нет, меня очень многие не знают вообще…
К. ЛАРИНА: Вот наш главный редактор каждый раз, когда Вас видит: ой. Женечка, как я люблю "Обыкновенное чудо"!
Е. СИМОНОВА: Кстати, та же молодежь, они просто меня не знают. Потому что опознать меня по старым фильмам в нынешнем моем обличии достаточно сложно.
К. ЛАРИНА: Ну, что Вы пугаете? Что с Вами такое?
Е. СИМОНОВА: Нет, ну, это так.
К. ЛАРИНА: Кто Вас так запугал?
Е. СИМОНОВА: Ну, хорошо, молодой человек, могу Вам рассказать историю, меня не пускал на… охранник, молодой охранник не пускал меня на Мосфильм. Совсем молоденький мальчик, только что демобилизовавшийся.
К. ЛАРИНА: Ну, Вы, небось, надели очки, шапку
Е. СИМОНОВА: Нет, ну, я была как-то так ну не совсем с постели, но… и я ему стала говорить. Он меня не пускал. Потому что у меня просроченный союзный, там еще написано "Союз кинематографистов СССР". Он стал его раскрывать, увидел, что у меня взносы с 91-го года не заплачены. Он сказал: и что это такое? Я не могу Вас пропустить по этому документу. А мне нужно было пройти. И все это заказывать пропуск. И вся это целая история, потом надо звонить. Я говорю: так, молодой человек, пожалуйста, не морочьте мне голову, потому что Вас еще не было в живых, а я уже снималась здесь на студии. Я говорю: Вы знаете, кто я? Он смотрит на меня широко открытыми глазами. Я поняла, что он не знаете совершенно. Я говорю: я звезда. И хотела пошутить, что-то такое, значит. И сказала: я звезда немого кино. Сказала я ему. Он посмотрел на меня еще более раскрытыми глазами и сказал: да, тогда проходите. И пропустил меня. Я пошла, но у меня чуть ноги не подкосились, потому что я видела, что практически он, в общем, поверил мне на слово. Это так. И картины действительно те, которые была какая-то зрительское признание, любовь, они 30-летней, ну, чуть меньше там 25-летней давности. Тот же "Рассказ неизвестного человека" Жалакявичюса.
А. ЭШПАЙ: Ну, это, кстати говоря, подтверждает вот то, что было разделение жанров тоже, потому что "Рассказ неизвестного человека" никто не знает.
Е. СИМОНОВА: Никто не видел.
А. ЭШПАЙ: Сейчас никто не знает что это потрясающий картина Жалакявичюса с Симоновой, Кайдановким и Тараторкиным.
К. ЛАРИНА: Ну, "Дети Арбата" все-таки телевизионный продукт.
Е. СИМОНОВА: Ну, это уже был такой большой перерыв, после которого там были какие-то фильмы. Вот такой самый лучший возраст с 32-х, с 33-х до 45-ти я практически не снималась, или снималась очень плохо все. Потом были "Дети Арбата" вот такое возвращение уже в каком-то зрелом возрасте, значит. Но это все-таки был телевизионный формат. А здесь это кино, это настоящее кино. И, конечно, я очень счастлива, что это произошло. Я хочу сказать, что актер, он, конечно, очень зависим от режиссера. И я думаю, что это практически все. Если мы вспомним даже великих актеров, того же Иннокентия Михайловича Смоктуновского, и он по-разному очень играл у разного уровня режиссеров. Иногда трудно было поверить в то, что это тот же актер, который играл "Гамлета", "Берегись автомобиля".
К. ЛАРИНА: Кстати, его показали в день рождения Брежнева, показали фильм "Повесть о коммунисте" 76-го года. Текст за кадром совершено выдающийся, артист читал, как всегда, великолепно. Иннокентий Михайлович Смоктуновский. Он и здесь был хорош.
Е. СИМОНОВА: Ну, он великий артист. Да, он гениальный артист. Я помню, он играл какого-то мафиози в каком-то детективе. И это было все-таки не так.
А. ЭШПАЙ: А "Дети солнца", когда Вы с ним вместе?
Е. СИМОНОВА: "Дети солнца" было здорово. Ну, я сказала про Смоктуновского, потому что даже такие великие актеры, как он, они нуждались в режиссерах. И когда это был Козинцев, или когда это был Рязанов, тогда возникало вот это. Ни в коем случае не сравнивая себя с великим, я хочу сказать, что, конечно, в кино в большей степени даже, чем в театре, в театре еще можно как-то спастись, наверное, а в кино 90, 95% это режиссер. Поэтому, конечно, вот я очень благодарна Андрею, что он проделал со мной эту большую работу. А это была большая работа, и как бы там ее теперь не принимали, во всяком случае, ощущение того, что это было сделано честно, и с попыткой действительно куда-то прорваться.
К. ЛАРИНА: А про любовь играть как, интересно? Любовь саму играть?
Е. СИМОНОВА: Да…
К. ЛАРИНА: Это же такая мера откровенности, которую не всем удается достичь.
Е. СИМОНОВА: Да, но мне кажется, что все равно это самое интересное, что может быть.
К. ЛАРИНА: А Вы не комплексуете по этому поводу? По поводу того, что вот все-таки возраст? О чем мы сегодня начали почему-то говорить. Но тем не менее.
Е. СИМОНОВА: Вы знаете, т.е. как. Я не то, что комплексую, но я люблю смотреть правде в глаза. И я как бы я…
К. ЛАРИНА: Вот мальчик Вас там целует.
Е. СИМОНОВА: Ну, это такой невинный такой почти…
К. ЛАРИНА: Любовная игра там есть, она присутствует.
Е. СИМОНОВА: Она присутствует, но там же намек, там образ. И там мне было очень важно это, что у них нет этого романа вот такого, то, что мы называем, реального. Это опять же ее нереализованные ее там, не знаю…
К. ЛАРИНА: Желание любви.
Е. СИМОНОВА: Чувства, ее желания. И поэтому вот, может быть, за счет этого создается какая-то атмосфера вот того, что эта женщина при всем благополучии, а она все равно несчастлива, потому что у нее нет этой гармонии внутри. А для меня было очень важно, чтобы это было именно так. Потому что мне кажется, что… Ну, во всяком случае, даже н не то, что мне 50 лет. В 50 лет, наверное, можно тоже влюбиться в 26-ти и в 27-летнего…
К. ЛАРИНА: А что мало? так происходит сплошь и рядом.
Е. СИМОНОВА: И можно анализировать это. Но там просто история она про другое, поэтому для меня очень важно, чтоб это было…
К. ЛАРИНА: Вот если бы на месте Эшпая был другой режиссер какой-нибудь там, не знаю, Ваня Пупкин, он бы заставил Вас раздеться, лечь в постель с Евгением Цыгановым, да? И тогда было бы такое кино…
Е. СИМОНОВА: Ну, меня никто заставить не может.
К. ЛАРИНА: И тогда такой бы лом стоял, и "Каскад" Ваш сказал бы: спасибо Вам, дорогие товарищи за кино. У нас тут вообще все билеты проданы.
Е. СИМОНОВА: Ну, я не думаю, что это так бы заинтересовало массы. Это же не триллер, чтобы кого-то пугаться (смех).
А. ЭШПАЙ: Эта проблема, кстати говоря, у Некрасова так и было, кстати говоря. У Виктора Платоновича.
К. ЛАРИНА: Т.е. и там этот роман был.
А. ЭШПАЙ: Там достаточно жесткий. Она была. Но когда возникает работа уже с людьми, то в этой ситуации совершенно бы обесценивалось появление Вадима. Оно просто…
К. ЛАРИНА: Вадим, я просто поясню для слушателей, Вадим – муж героини…
А. ЭШПАЙ: Первый муж.
К. ЛАРИНА: Который возвращается…
А. ЭШПАЙ: Он появляется в тот момент, когда, ну, если она постоянно находится в таком каком-то в череде, а это бы обозначало, что она ходит в череде, то он бы стал бы очередным. И вся бы история не имела смысла, там ведь смысл возникает от некоего абсолюта. Ощущения и их желания абсолюта и невозможности его достичь. Вот тогда возникает это внутреннее противоречие. А так это внутреннее противоречие распадается. И вся история распадается.
Е. СИМОНОВА: И мне было важно, что это очень верная женщина. И что ее отношения с мужем, которого играет изумительный ленинградский актер Дрейден Сергей, что у них замечательные отношения. Там нет полной гармонии, но это отношения двух свободных людей, которые очень уважают друг друга.
К. ЛАРИНА: И он понимает, что с ней происходит.
Е. СИМОНОВА: И они берегут друг друга, и они не предадут друг друга. И она не может его предать вот так вот легкий флирт с молодым человеком. Она никогда себе этого не позволит. Она может играть в это, но черты она не переступит. И когда появляется вот этот вот фантом из ее прошлого, тогда она крушит все, и она отказывается от всего, и отрекается от всего.
К. ЛАРИНА: Тут, наверное, стоит сказать, раз уж мы так подробно на кино остановились об актерской команде, которая уже своя получается у Андрея Эшпая. Потому что помимо Евгении Симоновой, там актеры, которых Вы видели в "Детях Арбата", например. Это Евгений Цыганов, Инга Оболдина…
Е. СИМОНОВА: Чулпан Хаматова, Ольга Лапшина.
К. ЛАРИНА: Потом там Сергей Дрейден. актер из Ленинграда, из Петербурга, замечательный артист, которого почему-то очень редко снимают, но актер, по-моему, необыкновенный.
Е. СИМОНОВА: Сергей Перелыгин, Игорь Гордин. Там много очень.
К. ЛАРИНА: Игорь Гордин тоже из "Детей Арбата" И я там поразилась, когда увидела знакомое лицо человека из фильма "В круге первом" актер… Как его зовут, этого замечательного актера? Который в команде скульпторов с бородой?
А. ЭШПАЙ: А, Колобков.
К. ЛАРИНА: Абсолютно. Он же из этого фильма. Мы таким его запомнили, из шарашки. Он такого там играл героя, не помню…
Е. СИМОНОВА: Фоменковский актер, очень хороший.
К. ЛАРИНА: Очень хорошая команда актерская. И я понимаю, что там все рисковали, потому что особенно вот молодые артисты, они тоже вынуждены сегодня соглашаться на многие вещи, просто потому что хочется работать. И они, наверное, какой-то выбор, от чего-то отказались, соглашаясь работать в Вашей картине.
А. ЭШПАЙ: Ну, я не думаю. Там не такие большие работы, но я должен сказать, что мы все, вот мои друзья, мы все работаем с удовольствием, и в этом нет никакого риска. В этом есть обоюдное желание и стремление делать именно какие-то такие вещи некоммерческие.
К. ЛАРИНА: А жить на что? У Вас кто в семье деньги зарабатывает?
А. ЭШПАЙ: А параллельно всегда возникают различные иные…
К. ЛАРИНА: Ну, например, вот чем зарабатывает деньги Андрей Эшпай?
А. ЭШПАЙ: Я продюсер этого фильма.
К. ЛАРИНА: Много заработали?
А. ЭШПАЙ: Немного, конечно. Мало. Потратил много.
К. ЛАРИНА: Новости. Потом продолжим нашу встречу. Напомню, здесь в студии "Эхо Москвы" Андрей Эшпай и Евгения Симонова.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: И здесь у нас сегодня в студии Евгения Симонова и Андрей Эшпай. Наши телефоны прямого эфира 783-90-25, 783-90-26. Чуть позже мы обязательно подключим к разговору наших слушателей. Я пока напомню, что повод для нашей встречи – фильм, который называется "Многоточие", который идет, в том числе, и в Москве, да, в кинотеатрах. Вы можете пойти и посмотреть, если захотите. Я думаю, что захотите в любом случае, поскольку просто посмотреть на любимую артистку, которая считает, что ее никто не помнит. Вот тут наши слушатели все перевозбудились по этому поводу, кричат: а как же? А вот это? А вот это? Нет, нет. Мы все помним, мы все помним. Так что, Женя, все все помнят. Тем более, все-таки в театре Вы востребованный человек. Вы много играете в театре Маяковского. И зал, по-моему, приходит у Вас полный зал.
Е. СИМОНОВА: Да. У нас команда такая крепкая играет. Там не только я.
К. ЛАРИНА: Как любит прятаться. Делить славу. Ну, возвращаясь к кино. Все-таки, что мне еще кажется важным, всегда очень такое бережное отношение в работах Андрея Эшпая и Евгении Симоновой, бережное отношение ко времени. Хотя каждый раз, когда на эту тему начинаешь говорить, кажется, что это не главное, а, мне кажется, что это все-таки одно из самых главных действующих лиц в Ваших картинах. А, по-моему, вот тут кто-то вспоминал этот фильм "День свадьбы придется отложить", так назывался фильм?
Е. СИМОНОВА: Нет. Он назывался "Когда играли Баха".
К. ЛАРИНА: Да, да, да. Вот там тоже все идет в конкретное время, даже, по-моему, в конкретный день.
Е. СИМОНОВА: Там три дня в разное время происходит.
К. ЛАРИНА: И всегда там четко указывают дату, в какой это год. И там радио играет, по-моему, какие-то бесконечные по радио советские обращения…
Е. СИМОНОВА: Да, да.
К. ЛАРИНА: Это все на этом фоне происходит. Здесь то же самое, конкретное время, не просто так намеками, а нам даже год указывают 1961-й, вот на какой-то там этой. Что это гайка какая-то большая. Да. Ну, вот, что такое образ Ленина, скелет Ленина, который здесь весь фильм фигурирует в качестве задника, если говорить театральным языком. На фоне этого скелета ленинского происходят все любовные события. Андрей, для Вас все-таки для Вас это не случайный символ?
А. ЭШПАЙ: Да, нет, конечно, это же 20-й век весь был прожит в СССР под этим знаком. И он существовал везде.
К. ЛАРИНА: Простите, я объясню просто для слушателей, поскольку не все смотрели. Я так сказала "скелет Ленина". Это каркас большого ленинского монумента, который вот монтирует Кира Георгиевна, скульптор, главная героиня фильма. Да, пожалуйста, Андрей.
А. ЭШПАЙ: И если говорить о конкретном каком-то приближении ко времени, то это очень характерный, и все скульпторы, которые потом стали в другой совершенно области работать, наши, например, авангардисты все работали над Лениным, потому что это был заработок. Все фабрики, заводы, колхозы, совхозы, клубы и т.д. и т.д., везде был Ленин разных размеров. Поэтому это были заказы. И они делали Ленина. И были, конечно, ультра заказы, над которым собственно работает главная героиня. Это огромная скульптура Ленина.
К. ЛАРИНА: Такая Вера Мухина.
А. ЭШПАЙ: Ну, да, естественно. Мы, конечно, …
Е. СИМОНОВА: Нет, масштаб не тот, конечно.
К. ЛАРИНА: Но она талантливый человек? Женя, вот как Вы для себя ее определяли? Потому что я, например, для себя этого не поняла, подумала: это вообще имеет значение, что она человек творческий, что она талантлива? Потому что если бы речь действительно шла о художнике мятущемся, нам бы показали обязательно его в работе. И что вот тут вот Ленин, а там где-нибудь под столом лежит что-нибудь такое потрясающее, гениальное. что он творит для души. Здесь этого нет.
Е. СИМОНОВА: Нет, мне кажется, что она способный человек. Но талант ее, может быть, больше там, я не знаю, человеческий, чем… Как ты думаешь, Андрей?
К. ЛАРИНА: Ну, это важно, то, что… Я хочу просто, чтобы Вы объяснили, что это такое, ее служение этой власти.
А. ЭШПАЙ: Собственно это каркас. А в конечном итоге вот опять ты рассматриваешь это с очень социальных позиций. В конечном итоге это тот же каркас, который живет в каждом из нас. Это некая такая…
К. ЛАРИНА: Основа, фундамент.
А. ЭШПАЙ: Некая идея, которая потом оказывается лолжной, и она заполняет все нутро. Живет внутри, человек в это верит, а потом эта идея его же убивает. Это происходит постоянно. И человек в основном находится в плену ложных идей, которые бывают уничтожительны для него же самого. Это очень такой сильный образ, который, к сожалению, продолжает существовать в истории, поэтому это некий образ. Просто он очень активно был выражен в образе Ленина в 20 веке на территории СССР. Он был везде, всюду, во всем, на значках. Это очень сильный, так сказать, и поэтому в картине в противовес этому существует огромное дерево, которое нечто живое, что существует в другом пространстве, но тоже существует, и внутри человека тоже, поэтому это некая борьба, которая происходит внутри человека вообще. Поэтому говорить конкретно об этом времени относительно этого фильма можно, но я думаю, что это все-таки не самое главное.
К. ЛАРИНА: А что такое 61-й год для тебя?
А. ЭШПАЙ: Ну, это оттепель. Конечно, это ощущение какой-то свободы, ощущение нового какого-то дыхания, нового движения. Я чуть-чуть позднее естественно в сознание приходил, но я прекрасно помню близко к тому времени. И помню и то общество, которое было вокруг отца, и помню этот напор свободы. Пусть тоже ошибочный какой-то, но во всяком случае, это было значительно, это были споры, это были открытия каких-то документов. И все-таки пост-сталинское десятилетие вот это, оно было очень сильным по самоосознанию. Вот собственно те точки в истории, когда происходит это самоосозанине, они и открывают эти наши внутренние скелеты. В принципе, колоссальное количество людей тот же Некрасов, он прожил с этой эпохой достойно. Он был очень верящим во все коммунистические идеалы. И он потом от этого смог отказаться. Он смог выжить из себя этот каркас, но он был поразительно честный человек относительно себя, относительно мира. Он мог открывать в себе этот мир. Он мог открывать какие-то внутренние вещи, в которых… и каяться, очевидно, по-настоящему, каяться, и двигаться дальше. Двигаться дальше. Поэтому такая судьба. И поэтому его выслали же, и он умер, как мы знаем…
К. ЛАРИНА: На Сен Женевьев де Буа похоренен.
А. ЭШПАЙ: Да, в Париже, и там он похоронен. И мы были в него на могиле перед тем, как начинать работу. Были дома у приемного сына, и как раз он в этом смысле удивительный пример. Удивительный пример, который выходит, хотя он очень связан был со временем, но, тем не менее, он поднимается вообще над ощущением времени в этом смысле, он очень крупная фигура.
К. ЛАРИНА: Так, я все время думаю, как бы усилить этот образ. Надо было его разбить в конце фильма обязательно, чтоб кто-нибудь его разбил. И вот было бы классно. Я все иронизирую, Андрей, не обращай внимания. Я все время хочу… В мейнстрим это повернуть.
Е. СИМОНОВА: Почему? Потому что в каждом человеке режиссер. И когда ты смотришь фильм, который тебя, производит на тебя какое-то впечатление, и у тебя рождаются собственные какие-то мысли и ощущения…
К. ЛАРИНА: Я большое удовольствие получила. Вообще, мне показалось, что это кино, очень такое вот предназначено для интимного общения со зрителем. Вот я себе не представляю кино в большом зале. Хотя вот Андрей рассказал, чем он меня несказанно удивил…
Е. СИМОНОВА: Да. 3000 сидело. Это было на площади.
А. ЭШПАЙ: Он идет там в закрытом таком пространстве. Огромном пространстве. И мы как раз были и поражены… Нет, это кино надо смотреть именно в кинотеатре.
К. ЛАРИНА: Серьезно?
А. ЭШПАЙ: И это совершенно неправильно его смотреть на диске.
К. ЛАРИНА: Дома.
А. ЭШПАЙ: Потому что там пространство. Там есть пространство, этот объем. Там есть и природа, есть этот монстр, который нависает над тобой…
Е. СИМОНОВА: Да, там красиво, когда на экране это…
А. ЭШПАЙ: И звуковая партитура. И он, конечно, имеет воздействие именно на большом экране. И эмоциональное тоже.
К. ЛАРИНА: Женя, а вот про время тоже, я хотела, чтобы Вы тоже сказали. Для Вас это важно, время действия? И этого фильма и вообще всех тех работ, которые Вы делали в кино и в театре. Это важно, определяет что-то в характере, в судьбе?
Е. СИМОНОВА: Ну, я могу сказать, что, наверное, все-таки это не самое главное, потому что, хотя там 61-й год я помню, мне было 6 лет, но для меня 61-й год – это мама, которая в 61-м году она была в Америке. Она приехала из Америки и привезла нижние юбки. И вот такие платья, вот те платья, в которых я хожу в картине. Поэтому когда я… Замечательный художник…
А. ЭШПАЙ: Да, Ирина Генно.
Е. СИМОНОВА: Ирина Генно, которая сделала эти силуэты, и когда я стала надевать эти платья, для меня это было какое-то вот это ощущение, что я погружаюсь в ту жизнь, когда я помню маму. Я смотрела на нее снизу вверх, и она в этих летящих платьях была очень элегантная, и очень такая какая-то молодая и прекрасная. Поэтому такие какие-то очень личные ощущения. А тема вот опять же для меня, тема, конечно, она могла бы быть немножко трансформируя ситуацию, тема потери, и тема вот этой непрожитой жизни, для меня важно, что вот это происходит. Это происходит в 19 веке, это происходит, я не знаю, в 15 веке, и это будет происходить всегда до тех пор, пока в жизнь двух людей будет вмешиваться нечто, не знаю, государство, или какие-то посторонние силы…
К. ЛАРИНА: Обстоятельства внешние.
Е. СИМОНОВА: Обстоятельства, которые будут рушить и не давать людям прожить ту жизнь, которую они должны прожить.
К. ЛАРИНА: Надо сказать, что оператор замечательный здесь в этой картине. Кто оператор, скажите?
А. ЭШПАЙ: Максим Тропо, с которым я работал над фильмом "Цветущий холм среди пустого поля".
К. ЛАРИНА: Тоже с Евгенией Симоновой. Здесь Женя очень красивая в этом фильме. Мне было так приятно смотреть, особенно после "Детей Арбата", где у Жени была блестящая актерская работа, но при этом было как-то жалко, что вдруг раз, была принцесса и вдруг сразу стала мама.
Е. СИМОНОВА: Да, да.
К. ЛАРИНА: И было ужасно жалко.
Е. СИМОНОВА: Время идет, да.
К. ЛАРИНА: Нет, ну, на самом деле, еще принцесса, еще принцесса. Я это говорю, как зритель. Это действительно так.
Е. СИМОНОВА: Нет, нет.
К. ЛАРИНА: Очень красива. Нормально все. Нормально. Давайте еще я хотела про театр поговорить, раз уж пришли. Хотя я не знаю, как к этой тете отнесется Андрей Эшпай.
Е. СИМОНОВА: Хорошо, я думаю.
К. ЛАРИНА: Да? Хорошо? Поскольку спектакль, который я видела последний по времени "Шаткое равновесие" в театре Маяковского, где Евгения Симонова сыграла главу семейства в пьесе Олби. Мне очень понравилась эта работа. И мне бы хотелось, чтобы Вы немножко про это тоже рассказали, как она возникла.
Е. СИМОНОВА: Она возникла, вот появилось такое предложение от Сергея Николаевича. И я прочла пьесу. Олби, это была моя вторая встреча с Олби, потому что перед этим был спектакль…
К. ЛАРИНА: "Три высоких женщины".
Е. СИМОНОВА: Да, Сергей Голомазов "Три высокие женщины" с Верой Бабичевой и Зоей Кайдановской. Спектакль, который я очень любила и люблю. И я понимала, что это автор очень сложный, очень каверзный такой, в нем есть опасность и угроза, потому что он так не открывается какими-то такими ключами, простыми и прямыми ходами. Там сложно существовать. Поэтому репетировали мы долго. И Сергей Николаевич потратил много времени и много сил на то, чтобы как-то подробно пытаться, прорываться куда-то. И он говорил, что это не его материал. И что он не очень понимает, что с ним делать. И в общем, он был очень честен, и очень спокойно и терпеливо с нами работал. Там замечательный состав. Там Михаил Филиппов, там Ольга Прокофьева, замечательная роль Олина. И мне кажется, что это такая основная победа.
К. ЛАРИНА: И Зоя Кайдановкая.
Е. СИМОНОВА: Зоя Кайдановкая, Мила Иванилова, которая, к сожалению, временно выпала в связи с болезнью. Но вернется в спектакль, я надеюсь. Надежда Бутырцева, Евгений Парамонов и Виктор Запорожский. Такой состав очень сильный актерский, но я могу сказать, что до сих пор, хотя мы уже играем несколько месяцев, я не обрела там этого равновесия. Вот "Шаткое равновесие" пьеса, она оставляет вот во мне это. И я до конца не почувствовала ни этой женщины. Вообще, я эти репетиции очень люблю. Когда ты бредешь в тумане, как в темном лесу, и бьешься о какие-то деревья, и ты на ощупь и какие-то силуэты, которые что-то мерцают там где-то на горизонте. Потом что-то такое начинают приобретать какие-то очертания более ясные. И ты к этому движешься. И этот процесс поиска, он бывает мучительный, но я очень его люблю. И вот здесь вот этот силуэт этой женщины он так и остался где-то там впереди.
К. ЛАРИНА: Интересно…
Е. СИМОНОВА: И я мучительно к ней иду, каждый спектакль для меня мучительная такая вот история. Но я пытаюсь все-таки как-то к ней приблизиться, может быть, мне это когда-нибудь удастся, но пока у меня не получилось.
К. ЛАРИНА: У меня как раз были совсем другие чувства. У меня было как раз ощущение, что абсолютно внятное произведение, в том числе и по актерскому исполнению. Я здесь усмотрела такие чеховские мотивы. Я пришла домой и сказала: Симоновой надо срочно играть "Вишневый сад", Раневскую. Потому что в этом образе я увидела Раневскую. Вот что я увидела. Я не знаю. Я Вас удивила или нет?
Е. СИМОНОВА: У Вас, Ксения, очень богатая фантазия, я вам скажу. Богатейшая.
К. ЛАРИНА: Абсолютно. Я Вам хочу сказать, что я убеждена, что наши артисты в нашем театре советском гораздо тоньше и точнее чувствуют американскую драматургию, чем американские звезды. Преклоняюсь там перед Марлон Брандо и Элизабет Тейлор, которые там блистательно играли в кино экранизациях Уильямса…
Е. СИМОНОВА: Ну, у них, да, у них драма не в почете, поэтому…
К. ЛАРИНА: Но, вспоминая Светлану Немоляеву и Джигарханяна в спектакле "Трамвай желания"…
Е. СИМОНОВА: Да, это был великий спектакль и великие роли.
К. ЛАРИНА: Или там ту же Галину Борисовну Волчек в спектакле "Кто боится Вирджинии Вульф?" И сейчас вот увидев весь Ваш, всю Вашу команду в спектакле "Шаткое равновесие", я лишний раз в этом убеждаюсь. Что потрясающе Вы находите такие удивительные вещи. Такую тонкость взаимоотношений, которую невозможно словами описать. Тут ничего лобового нет. И я убеждаю. Пришла актриса и говорит: я эту роль не чувствую. Ничего у меня не получается…
Е. СИМОНОВА: Нет, я пытаюсь.
К. ЛАРИНА: Ну, как это?
Е. СИМОНОВА: Я пытаюсь, но еще не получилось.
К. ЛАРИНА: Там даже есть момент точный. Хотя это разговор, конечно, не для эфира, никому это не интересно, но момент, когда вдруг возникает тема ребенка погибшего, которая есть у Олби и в "Вирджинии Вульф" тоже, я тут сразу вспомнила текст Раневской "Гриша, мальчик мой", Абсолютно оттуда. Это все оттуда.
Е. СИМОНОВА: Ну, он под очень сильным был всю жизнь влиянием. Он сам это не отрицал, Олби. У меня была подруга, которая живет в Америке. На "Трех высоких женщинах" она сказала, что я вернусь в Америку, я позвоню г-ну Олби и скажу ему…
К. ЛАРИНА: Там есть.
Е. СИМОНОВА: Три русские актрисы играли Вашу пьесу так, как никакие американские актрисы не сыграют.
К. ЛАРИНА: В том то все и дело.
Е. СИМОНОВА: Ну, это моя подруга. Она меня любит. Мы с ней учились вместе в школе, поэтому это конечно. Нет, там великие актрисы, ясное дело. Просто драма там не так, там кино мощнейшее, а драматический театр…
К. ЛАРИНА: Ну, и потом, они играют очень хорошо, они играют сюжет. Вот сюжет. Заскучал режиссер Эшпай. Не любит театр.
А. ЭШПАЙ: Ну, почему?
К. ЛАРИНА: Любите? Как говорят, кинокритики говорят: вот что это за искусство театр? Сиди и смотри два часа общий план.
Е. СИМОНОВА: Это операторы говорят.
К. ЛАРИНА: Ну, кинокритики тоже. Ну, как Вам нравится артистка театра Симонова? Или Вы считаете, что она лучше работает в Ваших фильмах?
А. ЭШПАЙ: У нее очень много работ разных и интересных. И поэтому можно смотреть и в кино, и в театре.
К. ЛАРИНА: Какой дипломатический ответ. Ну, а что последнее? Вот смотрите? На премьеры ходите к жене? Андрей?
А. ЭШПАЙ: Ну, это трудное обсуждение вообще. Ну, все работы, конечно, очень интересные. И когда мы говорим сейчас, если говорить о пространстве кинематографа. И о том, что знает, то, конечно, аудитория театральная очень специальная. И она, конечно, не сравнима с той массовой аудиторией, которая была у Жени, скажем, вот в самых тех работах, о которых мы говорим, кинематографических. И вопрос очень сложный для театрального актера очень важно сниматься в кино. И собственно, если Вы помните 90-е годы, когда действительно это было большой проблемой. Был период, когда и в театры не ходили практически, там за каким-то редким исключением. И когда этот процесс начал разрушаться, и только я считаю, что, значит, с 2000-го года, когда опять кинематограф стал обретать свое значение, вот стал возникать вот этот вот всплеск, когда артист появляется в кино, и тут же в театре. Это очень важно вообще в жизни актера, вот это взаимодействие, т.е. есть, конечно, специальные театральные актеры, есть, безусловно. И мы знаем многочисленные примеры. Есть киноартисты. Но все-таки лучший пример именно те артисты, которые умеют работать и в театре, и в кино. Они по-разному об этом говорят, они по-разному чувствуют эту технологию, они по-разному чувствуют зрителя. И я думаю, что для артиста важно работать и в театре и в кино.
Е. СИМОНОВА: С очень хорошими режиссерами.
К. ЛАРИНА: Мрачно добавила Женя.
А. ЭШПАЙ: Ну, наверное, с разными режиссерами. И, наверное, есть разные режиссеры. И тут надо очень четко разделять, что касается, скажем, коммерческой стороны дела, то и режиссеры должны понимать, на что они идут, когда они снимают такое кино, коммерческое ли, свое ли кино, экспериментальное, или еще какое-то. В общем, надо очень четко разделять, как и актеру, ради чего, для чего он идет. Скажем, многие актеры, которые снимались сейчас в ситуационных комедиях, у них несколько иная в народе популярность, но уже после этой популярности трудно куда-то еще сделать шаг. Очень трудно. Вроде обретается популярность, но сделать шаг в другую сторону очень трудно. Поэтому все это непростой мир, конечно, но он требует очень точного отбора. Что касается моего участия, вот мы сделали с Женей…
К. ЛАРИНА: "Анну Каренину".
А. ЭШПАЙ: Спектакль "Анну Каренину".
К. ЛАРИНА: Это Ваша первая работа была в театре, Андрей?
А. ЭШПАЙ: Ну, у меня были дипломные спектакли. И потом, да, в общем, да, была первая работа. И сейчас есть ряд предложений. И возможно и будет какая-то театральная работа.
К. ЛАРИНА: А у Вас есть любимая работа Жени Симоновой в театре?
А. ЭШПАЙ: Ну, это трудно сказать. Любимая работа…
К. ЛАРИНА: Ну, почему?
А. ЭШПАЙ: У нее много работал интересных.
К. ЛАРИНА: Ну, что бы Вы назвали безусловной удачей, то, что Вам кажется, вот самое такое попадание абсолютно в роль?
А. ЭШПАЙ: Ну, все практически ее работы…
К. ЛАРИНА: Не вытянул…
Е. СИМОНОВА: Неправда.
А. ЭШПАЙ: Нет каких-то таких промахов.
Е. СИМОНОВА: Есть.
К. ЛАРИНА: Я не спрашиваю про промахи.
Е. СИМОНОВА: Не промахи, провалы были, такие провалы. Громкие.
К. ЛАРИНА: Да, ладно, серьезно?
Е. СИМОНОВА: Да, конечно.
К. ЛАРИНА: Это что же такое было?
Е. СИМОНОВА: Были., были.
К. ЛАРИНА: В театре?
Е. СИМОНОВА: Да.
К. ЛАРИНА: Серьезно?
Е. СИМОНОВА: Конечно. Ну, Нина Заречная я с ней провалилась так вообще.
К. ЛАРИНА: Как?! А я так любила. Что-то со мной не то происходит? Я обожала этот спектакль. "Чайку"…
Е. СИМОНОВА: Но потом я стала играть лучше. Если Вы смотрели его позже… А первый спектакль это был такой вообще провал.
К. ЛАРИНА: Театр Маяковского. Доронина, Аркадина, Симонова, Нина Заречная, Костолевский…
Е. СИМОНОВА: Ну, поскольку Вы молодая, Ксения, Вы, по-видимому, пришли уже…
К. ЛАРИНА: Да, ладно, перестань, я смотрела на премьере этот спектакль. Я помню прекрасно, какое он на меня произвел впечатление.
Е. СИМОНОВА: Нет, премьера – это был провал такой, меня критика меня просто сравняла с землей.
К. ЛАРИНА: Ну, а надо было сравнить с Верой Комиссаржевской, у которой тоже был первый провал в "Чайке".
Е. СИМОНОВА: У Комиссаржевской не было провала.
К. ЛАРИНА: Но первый-то.
Е. СИМОНОВА: Нет, у нее был сразу триумф. У единственной.
К. ЛАРИНА: А у кого был провал? Во МХАТЕ?
Е. СИМОНОВА: Да, у этой, у Роксановой.
А. ЭШПАЙ: Что касается Жени. И что касается меня…
К. ЛАРИНА: Придумал ответ, пока мы болтали.
А. ЭШПАЙ: Нет, я просто хочу сказать, что так как-то сложилось, что практически всегда, ну, основные свои работы, наиболее какие-то серьезные, значительные Женя делала, как бы так сходилось, что это был ее личный интерес. Она так хотела. Она так чувствовала материал, она его понимала и им жила. Что касается меня, то же самое. Я в этом смысле мои ощущения, какие-то восприятия мира и возможность как-то ответить миру своим каким-то мироощущением, оно всегда совпадало. И это я считаю, что мне повезло, потому что я не член Союза кинематографистов. Я как-то существую отдельно. И поэтому вот возможность вот так посмотреть на то, или иное событие, на ту или иную мысль, найти какой-то самостоятельный способ его выражения, это огромнейшая роскошь, которую мне судьба, и, конечно, во многом и Женя мне позволяет сделать. И я в этом смысле, конечно, удивлен, что вот как-то так сходились звезды, что и "Шут" фильм, который говорили, что его мало, но в свое время был… Сейчас уже говорить смешно. Потому что это был, по-моему, 120 копий. И это был огромный прокат. 12 миллионов зрителей. Это колоссальный был прокат. Хотя тогда это был небольшой прокат. И "Униженные и оскобленные", и "Дети Арбата", и последний фильм "Цветущий холм", в общем, все это было сделано по собственной мысли как бы. Вот это странность судьбы. И странность, что так может случиться в жизни.
К. ЛАРИНА: Скажите, Андрей, Вам когда-нибудь приходилось защищать свою жену от обидчиков?
А. ЭШПАЙ: Еще как, конечно.
Е. СИМОНОВА: На улице?
А. ЭШПАЙ: Постоянно.
К. ЛАРИНА: Ну, может быть, и не на улице. Не знаю, мне так кажется, что Вы так как-то за нее переживаете. И иногда можете и в морду дать кому-нибудь.
Е. СИМОНОВА: О, да!
К. ЛАРИНА: Может? Да?
А. ЭШПАЙ: Всякое бывает.
Е. СИМОНОВА: Ну, меня мало обижали в этой жизни, мне везло.
К. ЛАРИНА: Ну, мучили какие-нибудь поганые режиссеры.
Е. СИМОНОВА: Нет, нет, нет. У меня, конечно, много было подарков судьбы. И, в общем, мне очень везло в этой жизни. Я прекрасно отдаю себе отчет. И я понимаю, что очень…
К. ЛАРИНА: Ну, Вы такой стойкий оловянный солдатик.
Е. СИМОНОВА: Я да, я очень сильная.
К. ЛАРИНА: Да, да. Хотя очень тяжело.
А. ЭШПАЙ: Ну, кстати, в первых фильмах Женя не снималась у меня. Ни…
Е. СИМОНОВА: Сгималась Настасья Кински…
К. ЛАРИНА: Настасья Кински. Я тоже сегодня вспоминала, когда вот шла на программу. Думаю, наверное, на этом месте должна была быть Симонова по идее.
Е. СИМОНОВА: Когда Настасья Кински была, значит, она дала согласие. И значит, было ясно, что она будет сниматься. И я пришла в театр, и ходила по театру с радостным лицом и говорила: у Андрея будет сниматься Настасья Кински. И моя подруга, наша замечательная актриса Таня Орлова сказала: а ты-то чего радуешься, дура, сказала она мне. Потом я вспомнила ее слова не раз.
А. ЭШПАЙ: Кино вообще серьезное должно существовать. И оно сейчас обретает свою…
Е. СИМОНОВА: О, уходит, уходит.
А. ЭШПАЙ: Свою жизнь.
Е. СИМОНОВА: Заметает следы.
А. ЭШПАЙ: И хорошо.
Е. СИМОНОВА: Расскажи, как ты с Кински. В следующей передаче…
К. ЛАРИНА: Мы Вам расскажем…
Е. СИМОНОВА: Ты расскажешь, как ты работал с Настасьей Кински.
К. ЛАРИНА: Ну, Кински далеко, а Евгения Симонова здесь рядом.
Е. СИМОНОВА: Слава Богу, обошлось.
К. ЛАРИНА: Поэтому еще раз, заканчивая программу, хочу напомнить, что мы сегодня говорили про фильм "Многоточие", где Евгения Симонова сыграла главную роль. А режиссер этого фильма Андрей Эшпай, который не жалеет, что эту роль сыграла у него именно Евгения Симонова. Правда же?
А. ЭШПАЙ: А не Настасья Кински.
Е. СИМОНОВА: Йес, йес!
К. ЛАРИНА: (Смех). Спасибо, ребята, до встречи.
Е. СИМОНОВА: Спасибо.
